МОСКВА, 22 июл — ПРАЙМ. Председатель совета директоров Промсельхозбанка Станислав Невейницын в интервью агентству «Прайм» рассказал о том, как воспринимается малыми банками регуляторная политика Центробанка, почему стало сложно кредитовать малый и средний бизнес и как банки будут кредитовать девелоперов после введения эскроу-счетов.

— Каких регуляторных новаций от Центробанка вы ждете? Как они отразятся на вашем бизнесе?

— Главная новация — строгость банковского регулирования. Никаких послаблений не ждем, ждем только требовательности. Если говорить откровенно, что было до 2015 года? Банки что хотели, то и делали, собирали деньги с доверчивых граждан, а хозяева очень многих банков использовали эти деньги в личных целях. Центробанк это особо не контролировал. А в 2015 году вдруг резко поменял свою позицию. Если формулировать образно — до 2015 года банки играли в футбол, причем и руками, и ногами. А потом вдруг все решили, что можно играть только ногами. Естественно, возникли сложности, многие не перестроились. Я понимаю, что Центробанк глобально прав, но получается, что лес рубят — щепки летят.

Недавно ходил на съезд ассоциации банков, выступала Эльвира Набиуллина, другие банковские начальники. Они говорят — мы бережем малые банки, нам очень важно, чтобы эти банки были на рынке. Раньше другие люди говорили о снижении конкуренции, о том, что это очень плохо, когда у нас Сбербанк 70 процентов рынка держит. Я, когда в ЦБ прихожу, им говорю — у вас внизу обмен валюты, спред — три рубля. У меня спред — тридцать копеек. Вот вам маленький частный банк, вот вам глобальный банк. Если малые банки не выдержат давления, у вас завтра спред в Сбербанке будет пять рублей. Или, может быть, десять. И мы все будем покупать доллар за семьдесят, а продавать за шестьдесят.

Если говорить про наш сегмент — мы не рвемся соперничать со Сбербанком. Наш сегмент — это малый и средний бизнес, мы его кредитуем. Недавно вышел очередной циркуляр ЦБ, введен в оборот термин «стимулирующий надзор». ЦБ будет стимулировать банки кредитовать реальный сектор экономики. Мы уже три года, с тех пор как я в этот банк пришел, только этим и занимаемся. У нас все наши заемщики и все предприятия, открывающие у нас счета — все из реального сектора, нереальных нет.

— И как, по вашим наблюдениям, малый и средний бизнес себя сейчас ощущают?

— Плохо им. Для того, чтобы получить кредит в банке, надо быть белым ангелом с крыльями и хорошей отчетностью за прошедшие несколько налоговых периодов. Если ты даже ангел, но отчетность твоя за какой-то период хромает, то кредит тебе не дадут. При этом, число этих компаний сокращается — стагнация в экономике, падение покупательского спроса плюс к этому сложности с получением кредитов.

Возможно, государство преследует какие-то благие цели, чтобы хозяева банков не воровали, не тратили деньги вкладчиков на себя. Но, преследуя эти благие цели, экономику малых банков фактически уничтожают. И малый и средний бизнес от этого точно не развивается.

— Какие сферы финансового бизнеса вы планируете развивать в первую очередь? Как видите свою стратегию?

— В кредитовании малого и среднего бизнеса. Физлиц мы кредитовать не будем, это очень рискованный путь. У тех, кто подобным кредитованием занимается, какой расчет? Сто человек прокредитовали, тридцать кредиты не вернули, семьдесят вернули, за счет них покрыли убытки от тех, кто не вернул. И ЦБ сейчас не поощряет кредитование физлиц. Физлиц, прежде всего, кредитуют крупные банки или которые на этом специализируются.

Крупные предприятия к нам не пойдут. Большие компании не идут в маленькие банки, потому что у многих больших компаний в банках деньги пропали. Можно вспомнить «Пересвет», Внешпромбанк. Но что мне теперь, как говорил Владимир Владимирович, землю из горшка есть, чтобы доказать, что я не собираюсь ни у кого никаких денег воровать? На одном из совещаний в ЦБ я говорил, что готов свое имущество, не входящее в банк, дать в качестве обеспечения за то, что я не собираюсь никого обманывать. Если перед этим сто банков кого-то обманули, то это же не значит, что все остальные — обманщики. Это — презумпция виновности. Получается так — если ты банкир, то значит — жулик.

— Вопрос относительно новых сфер приложения усилий для банковского бизнеса. С 1 июля этого года застройщики должны перейти на проектное финансирование деятельности, вводятся эскроу-счета. До сих пор именно граждане принимали на себя риски, связанные с недостроем. В новой схеме роль банков — ключевая. По вашему мнению, новая роль банков в строительной отрасли — это плюс или минус?

Читайте также:   В Пензенской области 41 сельская семья сможет улучшить жилищные условия

— Это положительный момент, теперь деньги будут под контролем, маловероятно появление недобросовестных застройщиков и хорошо, что теперь вряд ли получится обирать не очень грамотных финансово граждан. Как банки справятся с новыми задачами — покажет практика.

— Работать по проектному финансированию уполномочены более 50 российских банков, при этом активно с застройщиками готовы работать лишь половина из них. Строительная отрасль для наших банков действительно такая высокорисковая?

— На сегодняшний день строительная отрасль — рисковый заемщик. Но не обязательно строить дома при помощи дольщиков или банков. Можно дом построить за собственные средства. Я десять лет назад построил в Саратове многоквартирный дом. Ни одного нарекания. Почти все квартиры распродал. Но продавал после получения разрешения на ввод. И продавал не тем, кто предпочитает дешевле заплатить, но рисковать, а тем, кто предпочитает заплатить дороже, но въехать в новую квартиру без проблем.

— Уже очевидно, что переход на финансирование за счет банковских кредитов приведет к снижению рентабельности строительства. Аналитики говорят, что это может привести к сокращению объемов строительства. Можно ли в этой ситуации ждать от банков снижения процентных ставок по кредитам? Или никто не намерен работать себе в убыток?

— Конечно, цены подрастут. Но мне кажется, пусть лучше уж цены растут, чем мы на практике будем наблюдать пословицу «бесплатный сыр только в мышеловке». Да, раньше можно было купить квартиру дешевле на этапе котлована, но никто не знал, доживет ли застройщик до конца строительства. Неизвестно, что с застройщиком завтра будет умрет, заболеет… И такое бывало. Так что в данном случае это — плата за надежность.

— Введение новых правил финансирования строительства было вызвано необходимостью решить проблему обманутых дольщиков, число которых, по официальным данным Минстроя, к началу 2019 года составило почти 100 тысяч человек. При этом, недобросовестные застройщики использовали откровенно мошеннические схемы…

— Тут можно провести некую параллель. До определенного времени банкирам позволялось собирать деньги с доверчивых граждан и воровать их через банковские механизмы. А недобросовестным застройщикам — собирать деньги с дольщиков и тоже их использовать на свои нужды.

Они брали участок земли, выкапывали котлован, для этого денег особых не надо, миллиона достаточно, вешали красивый плакат на забор, делали красивый сайт (это тоже не стоит больших денег), а потом собирали деньги с наивных граждан. Мол, через два, максимум три года получите здесь красивую квартиру.

Читайте также:   Где сварщик может заработать более ста тысяч рублей

Расскажу конкретный пример.

В Ярославле по адресу проспект Фрунзе, 77 строится многоквартирный дом. Строится уже более десяти лет. При этом, компании-застройщики меняются, а вот учредители этих фирм — все одни и те же лица.

Первоначальным застройщиком была компания «Дефор», ее владелец был осужден за мошенничество. Этот дом он отдал компании «Жилстройинвест», потом «Жилстройинвест» передает права застройщика компании «Позитив», но эта компания делает основным дольщиком компанию «Горстроймонтаж», своего рода, «прокладку». Именно она выступает заемщиком у банков. Сегодня такая компания как «Горстроймонтаж» не смогла бы прокредитоваться, ее бы в банк на порог не пустили — это же однодневка, баланса нет, истории нет.

Но тогда компания «Горстроймонтаж» взяла кредит у банка «Унифин». «Унифин» стоял на грани отзыва лицензии и попросил «Промсельхозбанк» выкупить у них этот кредит под условием, что через полгода он его выкупит обратно. В итоге, лицензию у банка «Унифин» отобрали, а «Промсельхозбанк» остается с заемщиком, неспособным обслуживать кредит, а для этого банка 230 миллионов — это крупный кредит. Я вынужден на свои личные средства выкупить этот долг у банка, чтобы его спасти, и любой консультант скажет, что здесь я не преувеличиваю. Подчеркиваю, вынужден. Я понимал, что вешаю на себя большую проблему, и в дальнейшем выяснилось, что она гораздо больше, чем я ожидал.

Все последующие события показывают, что со стороны заемщика и застройщика это была продуманная мошенническая схема.

Выкупленные мною у банка обязательства были обременены залогом — правом требования на квартиры. Как только я заключил эту сделку, в Ярославле я начал сталкиваться с препятствиями на каждом шагу. Началась череда судебных разбирательств, какие только иски ими не подавались, чтобы лишить меня этого залога. С одними и теми же требованиями ко мне выходили все участники этой схемы. При этом, иски снабжались заявлениями о принятии обеспечительных мер в виде приостановления торгов, о запрете конкурсному управляющему передавать мне как залоговому кредитору права требования, о наложении ареста на квартиры, запрета на проведение регистрационных действий. А сами исковые требования были направлены на признание торгов незаконными, а сделки недействительной. Эти суды заняли бесконечное количество времени. Тем не менее, эти лица продолжали сражаться за возможность захватить эту часть квартир, и, вероятно, тратили на это немалые ресурсы. Когда же, в конце концов, суд пришел к выводу о законности перехода права, уже ярославское подразделение Росреестра приостановило регистрацию сделки по письму заместителя председателя правительства области В. В. Ткаченко. В конечном счете, когда мне все-таки удалось получить выписку из Росреестра о состоявшемся переходе права, она оказалась оформлена таким образом, что мое право она безусловно не подтверждала.

По моему заявлению было возбуждено уголовное дело по части 4 статьи 159 Уголовного кодекса РФ. В рамках этого дела я признан потерпевшим. Следствие тоже процесс не быстрый, к тому же теперь уже следователи вынуждены сталкиваться с препятствиями ярославского правосудия, когда Ленинский районный суд г. Ярославля по формальным основаниям неоднократно отказывает следователю в продлении ареста квартир, полученных преступным путем. И этот факт, по моему мнению, является вопиющим, когда судья вопреки закону следует интересам лиц, подозреваемых в корыстных преступлениях. Сейчас мои адвокаты пытаются оспорить эти судебные акты.

Читайте также:   Средняя зарплата в Оренбургской области выросла на 7%

Тем временем бенефициары «Горстроймонтаж» и «Позитив» передали права застройщика ЖСК «Фрунзе-77». Все узнали об этом постфактум, передача прав проходила без согласия дольщиков. По закону если хоть один дольщик против, не имеют права этого делать. У меня 109 квартир, я против. Это уже незаконно. И я знаю еще как минимум человек десять, которые были против, но ярославский суд пропускает это мимо ушей. А сделать так, чтобы судебные споры рассматривались в другом регионе, невозможно.

Я уверен, что люди, руководящие сейчас ЖСК, продолжатели славного дела своих предшественников. Например, юрист защищавший интересы ООО «Позитив» во всех арбитражных судах, которых у нас было около десяти, сейчас продолжает защищать интересы ЖСК.

ЖСК уже два года как застройщик и за эти годы ничего не предпринял для завершения стройки. Несколько месяцев назад правительство региона и я договорились с ГК «ПИК» о достройке дома. Я сказал, что готов отдать часть своих квартир за достройку дома. Хотя юридически я и не должен этого делать, но я искренне заинтересован в скорейшей достройке дома и в защите интересов всех обманутых дольщиков, ведь я — один из них. Но опять начались непонятные маневры. Мы с «ПИК» подписали соглашение, представители ЖСК его берут и вносят кучу дополнений, в том числе — вновь продлевают срок строительства еще на год. Фактически — это подтасовка документов.

Настоящий ЖСК должен бы вместе со мной бороться за то, чтобы как можно быстрее достроить дом, чтобы решить эту проблему. Несколько человек уже умерло, ожидая эти квартиры… Единственное мое требование — это то, чтобы все было оформлено в соответствии с действующим законодательством, и чтобы не получилось так, что я добровольно и безвозмездно внесу свои 100 миллионов, а дом опять не будет достроен, и все те же лица обогатятся за чужой счет еще раз. Сначала людей обманули на этапе сбора денег, а сейчас, когда нужно достроить дом, опять обманывают.

— Владимир Путин недавно говорил на совещании с членами правительства, что проблему с обманутыми дольщиками необходимо решить в ближайшие пару лет. Как вы считаете, это реальный срок?

— Недавно был приняты новые законы, предусматривающие завершение долгостроев за счет средств специального компенсационного фонда, а также бюджетов разных уровней — федерального, регионального и муниципального. Идея компенсации обманутым дольщикам обрела практическую основу. Я говорил с руководителями нескольких регионов, они еще не знают, как это работать будет на практике, но уже видно, как эта проблема должна решаться принципиально.

Здесь, как и банковской сфере, многое могло бы решить дополнительное государственное регулирование, а также государственный контроль, в том числе и в отношении правоохранительных и судебных органов, которые безусловно не должны оказывать поддержку лицам, благодаря которым и появились эти обманутые дольщики.